Хаванова О.В.

Британский историк Роберт Эванс удачно сравнил патриотизм, характерный для монархии Габсбургов до наступления эры лингвистических национализмов, с амфибией, когда его носителям “одинаково свободно дышалось” и в большой Австрийской монархии, и в ее составных частях, например Венгерском королевстве[1]. Эта метафора очень точно описывает многоуровневые идентичности и сложноподчиненные лояльности, свойственные для так называемых Hungari – подданных венгерского короля вне зависимости от родного языка и этнического происхождения. В XIX в. молодые национализмы предъявят на них свои партикуляристские претензии, абсолютизируют лишь одну, выгодную для творимого национального нарратива этническую идентичность. Однако для убедительного объяснения, почему именно Hungari – свободно владевшие несколькими языками, подолгу жившие и учившиеся в разных частях монархии, вынужденные в силу незнатного происхождения рассчитывать только на собственные знания и способности – добивались успеха на административных должностях, в науке или преподавательской деятельности, историкам необходимо “вернуть” их в ту полиэтничную, культурно разнообразную среду, в которой они сформировались как личности.

Юрист, экономист, пионер статистической науки в Венгрии Адам Адальберт Барич (1742–1813) был типичный Hungarus эпохи Просвещения. Он происходил из мелкого дворянского рода, проживавшего на юге Венгрии, в Нови-Саде (на территории современной Сербии). Барич обучался в Вене, затем преподавал в Вараждине, Загребе, Дьере, Пеште. Вершиной его успешной карьеры стал пост ректора Пештского университета (1786–1804 гг.). Он в равной мере составляет славу Хорватии и Венгрии, и каждая новая подробность жизни Барича дополняет картину сложившегося к середине XVIII в. симбиотического единства отдельных частей Габсбургской монархии и многообразных взаимодействий населявших ее народов. В настоящее время в Хорватии ведется активная работа по изучению жизни и творчества Адальберта Барича, публикации его (в том числе ранее не издававшихся) трудов[2]. Приводимые ниже источники дополняют новыми подробностями биографию этого ученого, педагога, просветителя.

Историкам доподлинно известно, что в 1764 г. Барич изучал право в Венском университете[3], затем служил секретарем в Буде в Септемвиральном суде – одной из высших судебных инстанций Венгерского королевства. Гораздо реже упоминается, что в 1767 г. Барич вернулся в Вену, чтобы снова сесть на студенческую скамью. На сей раз, чтобы изучать новую для монархии Габсбургов дисциплину – политико-камеральные науки у профессора Йозефа Зонненфельса (1732–1817)[4]. Этот компилятивный курс в доступной форме излагал совокупность знаний, необходимых для управления государственными имуществами, давал начала экономических знаний по ведению сельского хозяйства, горного дела, торговли и основы управления. В помощь тем, кто не был в состоянии позволить себе учебу в имперской столице, в 1766 г. двор создал специальные стипендии: восемь для выходцев из Венгрии и четыре – из Трансильвании[5]. К соискателям предъявлялись повышенные требования: неуспевающих отчисляли, усидчивым и смышленым – платили повышенные стипендии и охотно брали на государственную службу.

Адальберт Барич изучал политико-камеральные науки в имперской столице с 1767 по 1769 г., притом оказался в числе венгерских стипендиатов, чью учебу оплачивала имперская казна[6]. Можно предположить, что за годы службы в Септемвиральном суде он обзавелся влиятельным покровителем, который помог ему попасть в Вену. Преподавание курса задумывалось таким образом, что лучшие выпускники по рекомендации Зонненфельса направлялись в учебные центры в разных уголках монархии, с тем чтобы на месте организовать преподавание только что усвоенной науки. Весной 1769 г. Адальберт Барич (возможно, потому что владел югославянскими диалектами) получил назначение в хорватский Вараждин (см. Док. 1 Приложения). Там недавно был создан политико-экономический коллегиум[7] по образцу того, что в 1763 г. открылся в венгерском Сенце (Сенец в современной Словакии)[8]. Однокурсник Барича, тоже Hungarus (будайский немец) Антон Вайсенгрубер был назначен в Трнавский университет в Венгрии, но упал с лошади и получил серьезную травму, поэтому кафедру в конце концов возглавил другой ученик Зонненфельса из Венгрии – Каспар Эренфельс[9].

Обращает на себя внимание важное положение королевского декрета: в целях скорейшей подготовки максимально большего числа грамотных чиновников власти, придерживаясь принципа строжайшей экономии, увеличивали число казенных стипендиатов за счет перевода стипендий из дорогой Вены в провинциальные учебные центры. Так, на сумму трех стипендий в Вене (600 гульденов) предписывалось создать девять стипендиальных мест в Вараждине (одна стипендия размером в 100 гульденов, одна – 80 и семь – по 60 гульденов). Та же схема в 1770 г. была с успехом применена в Трнаве: три стипендии (600 гульденов) разделили между восемью стипендиатами (две стипендии по 100 гульденов, две – по 80 и четыре по 60 гульденов) [10].

О деятельности Барича в Вараждине и затем Загребе хорватскими историками написано немало[11]. Однако в Австрийском государственном архиве в Вене хранятся документы, добавляющие новые штрихи к биографии ученого и педагога. Так, выплата казенной стипендии и для Барича, и для Вайсенгрубера прекратилась в мае 1769 г., жалование же по месту назначения полагалось им только с осени, и Адальберт Барич на несколько месяцев оказался без средств к существованию. Тогда он подал прошение на высочайшее имя, чтобы ему, как и его товарищу Вайсенгруберу, выплатили небольшую сумму на текущие расходы (см. Док. 2 Приложения). Просьба была изложена простым и изысканным стилем, которому Барич, несомненно, научился у Зонненфельса – реформатора языка делопроизводства австрийской бюрократии[12]. Один довод логично вытекал из другого. В то же время письмо не оставляло потенциального читателя равнодушным: трудно было не посочувствовать молодому профессору, у которого нет денег даже на то, чтобы отправиться в чужую по сути страну, где он никогда не был, никого не знает. Власти поспешили исправить оплошность, и по распоряжению императрицы Баричу было выделено вспомоществование в размере 300 гульденов[13].

Преподавательская деятельность в Вараждине не приносила большого удовлетворения Баричу. Предполагалось, что курс политико-камеральных наук по всей монархии читался на немецком языке в строгом соответствии с учебником Зонненфельса. Однако мало кто из учеников Барича мог похвастаться достаточным знанием немецкого, и тому пришлось сделать перевод зонненфельсова пособия на латынь (рукопись не сохранилась)[14]. Кстати, с той же проблемой примерно в то же время столкнулся другой ученик Зонненфельса, выходец их Трансильвании Антал Добокаи, тоже суммировавший своим ученикам наиболее важные положения учебника на латинском языке[15]. В конце 1772 г. Барич, отчаявшись добиться толка от своих плохо подготовленных учеников, обратился к властям с просьбой перевести его в Загреб или Терезианский коллегиум в венгерском Ваце, и уже на следующий год получил возможность читать свой курс в королевской академии наук в Загребе. Впрочем, трудностей хватало и там: в 1774 г. профессор жаловался, что стипендию его ученикам выплачивают нерегулярно, что при их крайней стесненности в средствах ставит под вопрос саму возможность продолжать учебу[16].

Поскольку преподавание политико-камеральных наук повсюду в монархии Габсбургов находилось под строгим контролем властей, в фондах Венгерской королевской канцелярии сохранились (к сожалению, не во всей полноте) отчеты об экзаменах по этой дисциплине в Трнаве и Вараждине (с 1773 г. – в Загребе). Отчеты касаются исключительно королевских стипендиатов, потому что власти декларировали прямую зависимость объема стипендии от успеваемости и мнение профессора в этом вопросе было решающим. Большинство сохранившихся отчетов – это не более, чем списки слушателей с проставленной напротив фамилии каждого суммой стипендии[17]. Однако за 1776 г. сохранился более подробный отчет, составленный чиновником Хорватского королевского совета Каспаром Хайналом, лично присутствовавшим на экзамене в королевской академии. В отчете приводятся краткие характеристики знаний и способностей девяти стипендиатов, записанные Хайналом по представлению Барича (Док. 3 Приложения).

Обращает на себя внимание, что ученики Барича были родом не только из, собственно, Загреба или соседнего Вараждина, но и из таких далеких краев, как Далмация и Македония. Характерно, что, как и повсюду, политико-правовые науки бок о бок изучали мелкие дворяне и разночинцы. Знаменательно наличие в рядах студентов одного конвертита, т. е. перешедшего в католичество (скорее всего, из православия), поскольку эта категория соискателей пользовалась преимуществом при зачислении в учебные заведения монархии[18]. Таким образом, королевская академия в Загребе оказывалась локальным “плавильным котлом”, в котором постепенно теряли свою силу географические и социальные границы.

Факт крайней бедности слушателей курса политико-камеральных наук заслуживает отдельного упоминания. С одной стороны, венский двор и венгерские власти были едины во мнении, что, в отличие от общеобразовательных учреждений, где бедность могла служить официальным обоснованием зачисления в стипендиаты, основой предоставления стипендии для изучения политико-камеральных наук должна быть только отличная успеваемость. “Нет особой необходимости принимать во внимание большую или меньшую степень нужды”, – полагали чиновники венгерского Наместнического совета. И добавляли: “Ведь субсидии для тех, кто императорско-королевской резолюцией зачислен в слушатели оного курса, назначаются без учета материального благосостояния, но полагаются всем, отлично зарекомендовавшим себя в учебе, а посему вперед других заслужившим поощрение” [19]. С другой стороны, принимая во внимание, что большинство студентов едва сводили концы с концами, власти вынужденно корректировали меритократические нормы наделения стипендией исключительно за успеваемость филантропической поддержкой нуждающихся студентов. Посему, несмотря на то что уровень подготовки слушателей в Загребе, судя по приводимому ниже отчету, оставлял желать лучшего, Барич самоотверженно учил их наукам, которые позволили бы юношам в дальнейшем выбраться из крайней нищеты и рассчитывать на чиновничью должность.

Вскоре после этого экзамена Барич покинет Хорватию, отправится сначала во вновь созданную Королевскую академию в венгерском Дьере, а в 1777 г., когда университет из Трнавы переедет в древнюю столицу Венгрии, – переведется в Будайский университет. В 1786 г., когда университет (вновь сменивший местопребывание) уже второй год находился в соседнем Пеште, Барич, как говорилось выше, занял пост ректора. Несомненно, знания, опыт, личные связи, накопленные им в годы странствий в качестве студента и профессора, помогли в течение 18 лет руководить главным университетом королевства.

Записка императрицы Марии Терезии относительно жалования вновь назначенных профессоров камеральных наук Адальберта Барича и Антона Вайсенгрубера, а также создания трех стипендий для изучающих камеральные наук в Хорватии

Ich habe den Adalbert Barits zum Lehrer der Polizei- und Cameral-Wissenschaften in Croatien mit einem jährlichen Gehalt von acht hundert Gulden und dem Genus des auch andere derlei Professoren auf Bücher verwilligten jährlichen adjuti benennet, anbei auch zugleich beschlossen, dass von denjenigen acht Stipendien von jährlichen zwei hundert Gulden, die Ich anderweit für die hungarische Lehrlinge dieser Wissenschaften hier verwilliget habe, drei nach Croatien übertragen, und hievon demjenigen, der sich unter dasigen Zuhörern am meisten hervortut, jährliche ein hundert, jenem aber, der in der Anwendung am nächsten kommet, achtzig und den sieben folgenden jeden jährlich sechzig Gulden ausgeworfen werden sollen. Außer dem will dem Anton Weißengruber den Ich zum Lehrer dieser Wissenschaften in Hungarn benennet, und der bereits das jährliche Stipendium mit 200 fl. genießet, zu solchen noch anderweite zwei hundert Gulden zulegen, so dass er indessen, bis er seine Lehre eroefnet, vier hundert Gulden zu genießen haben wird. Welch ein so anderes der Kammer zu ihrer Nachachtung ohnverhalten.

Финансовый архив Австрийского государственного архива. Österreichisches Staatsarchiv, Finanzarchiv. Ungarisches Camerale. Fasc. r. Nr. 607. Subd. 2. Remunerationes, Gnaden, Gaben, Abfertigungen und Almosen. № 103 ex Jul. 1769. Fol. 413r.

Я назначила Адальберта Барича профессором политико-камеральных наук в Хорватии с годовым жалованием в восемьсот гульденов и правом на ежегодную прибавку для приобретения книг, подобно прочим тамошним профессорам, вдобавок следует немедленно распорядиться, чтобы из тех восьми стипендий по двести гульденов каждая, которые я учредила в Вене для венгерских слушателей этой науки, три передали в Хорватию, и отныне тому, кто из обучающихся там достигнет наилучших результатов, платили сто гульденов в год, тому же, кто покажет следующий за ним результат – восемьдесят гульденов и семи остальным должно выделить по шестьдесят гульденов в год. Помимо этого, Антону Вайсенгруберу, которого я назначила профессором сей науки в Венгрии и каковой уже получает стипендию размером 200 гульденов, прибавить еще двести гульденов, чтобы он тем временем, что ожидает вступления в должность, располагал бы четырьмястами гульденами. И о том, и о другом позаботиться Казенной палате.

Копия прошения на высочайшее имя Адальберта Барича с просьбой о выделении материального вспомоществования на период между окончанием учебы в Вене и началом преподавательской деятельности в Вараждине

Euer Kaiserliche Königliche Apostolische Majestät haben aus Landes-Mütterlicher Obsorge für dero Königreich Hungarn und annectirte Provinzien bereits vor einigen Jahren mich, und einige andere mit einer jährlichen Pension per 200 fl. zu dem Ende zu begnädigen geruhet, damit wir uns zu Erlernung der Cameral-Wissenschaften anwenden, und uns hernachmahls diese Wissenschaften als Professores zu lehren fähig machen sollten. Da nun ich nach vorläufigen Examine zu einem der gleichen Lehr-Amte tauglich befunden worden, und mit den 1ten May dieses laufenden Jahrs diese Pension in Ansehung meiner aufgehöret, haben Euer Kaiserlichen Königlichen Apostolischen Majestät mich zu dero öffentlichen Lehrer ermelter Cameral-Wissenschaften in dero Königreich Croatien sub 17. Julii des nämlichen Jahrs allermildest zu resolviren geruhet, für welche allerhöchste Gnade ich jederzeit in der größten Dankbarkeit leben, und sterben werde.

Diese allerhöchste gegen mich geäußerte Gnaden-Bezeugung veranlasset mich Euer Kaiserlichen Königlichen Apostolischen Majestät folgende Umstände alleruntertänigst, und fußfällig vorzustellen, und zwar:

1-mo finde ich mich von allen Mitteln dergestalt entlasset, dass ich bloß von jener am 1-ten Maij a. c. aufgehörten Pension meinen eigenen, und zwar genauen Unterhalt herzohe mithin 2-do weder Gelegenheit während des Genuss dieser Pension hatte etwas auf die Seite zu legen, noch auch nach Aufhörung derselben mich um ein ebenes Verdienst bewerben konnte, indeme mir oblage mich zu dem anzutretenden Lehr-Amt vorzubereiten, und allbereits in dieser zwischen Zeit den Mangel zu empfinden anfinge.

3-tio bei diesem Umstande (da es mir nehmlich an allen unumgänglichen Leibes Notdürfen dergestalt ermangelt, dass ich nicht einmal die Reisekosten ausfindig machen kann, und derentwillen meine Reise anzutreten nicht im Stande bin) sehe ich mich zu Antretung meiner Professur gemussiget mich in ein gänzlich mir fremdes, und unbekanntes Land zu verfügen alwo [ich] gar keine Freunde, oder Bekannte habe, von denen ich bis zur Zeit der Erhebung meines Salarii hülfreiche Hand, oder Vorschuss gewärtigen könnte.

4-to: verursachen diese meine dürftigen Umstände auch mir Hindernuß [2] in dem allerhöchsten Dienst, indeme ich aus Abgang deren Mittel, die zur vollkommenen Ausübung meines Lehramts unumgänglich erforderlichen Bücher nur nicht anzukaufen vermag, welche über dieses in Croatien nicht zu bekommen seiend, sondern allhier in Wien angeschafft werden müssen.

Da ich also diese Puncten Euer Majestät zu allergnädigster Beherzigung zu Füssen lege, so unterfange mich in alleruntertänigster Zuversicht auf dero Landes-mütterliche Milde allerthemüthigst [3] zu bitten: Allerhöchst dieselben geruhen in Erwägung obgemeldter Motiven mir dass gnädigstzugedachte Salarium Professoratus von 1ten Maji oder aufs wenigste vom 17. Julji anni currentis als den Tag dero allergnädigsten Resolution anzurechnen, allergnädigst zu bewilligen und dieserwegen an die Behörde die allergnädigste Verordnung ergehen zu lassen um so mehr, da wegen darzwischen eingefallener Vaccanz Zeit, mir die Mora wegen nicht also gleich angetretenen Professorat keineswegs beizumessen ist, und nichts desto weniger das zu erhalten habende Salarium vor dem Tag der angetretenden Professur gerechnet werden will. Dieser allerhöchsten Gnade getraue mir um so gewisser zu vertrösten indeme auch dem in Hungarn anzustellenden Professori Scientiae Cameralis daß bis zu seiner würcklichen Exmission allergnädigst ausgeworfene interimal Salarium von 1-ma Maji anni currentis allermildest resolviret worden, und ich mit ihme in eadem causa zu sein mit untertänigsten Versprechen darf. In Erwartung dieser allerhöchsten Gnade in tiefer Unterwerfung ersterbe.

Финансовый архив Австрийского государственного архива. Österreichisches Staatsarchiv, Finanzarchiv. Kamerale Ungarn. r. Nr. 607. Subd. 2, Remunerationes, Gnaden, Gaben, Abfertigungen und Almosen. № 20 ex Nov. 1769. Fol. 529–530r.

Ваше императорско-королевское апостолическое величество, выказывая материнскую монаршую заботу о Венгерском королевстве и присоединенных к нему частях, вот уже несколько лет как соблаговолили облагодетельствовать меня в числе некоторых других годовым пенсионом в размере 200 флоринов, с тем чтобы мы могли постичь камеральные науки и впоследствии были в состоянии науки сии в качестве профессоров преподавать. Поелику я, выдержав экзамен, был признан пригодным к занятию одной из подобных должностей, что повлекло за собой прекращение с 1-го мая сего года выплаты мне пенсиона, ваше императорско-королевское апостолическое величество всемилостивейшее изволило назначить меня с 17 июля того же года на должность преподавателя означенных камеральных наук в королевстве Хорватия, за каковую высочайшую милость я отныне с величайшей благодарностью готов жить и умереть.

Каковой выказанный мне знак высочайшего благоволения вдохновляет меня верноподданнически и коленопреклоненно поведать вашему императорско-королевскому апостолическому величеству следующие обстоятельства:

Во-первых, таким образом я лишен каких бы то ни было средств, поскольку отмененный с 1 мая с. г. пенсион был моим единственным источником дохода, притом, во-вторых, пока мне выплачивался пансион, у меня не было никакой возможности откладывать на черный день, теперь же когда выплата прекратилась, я не могу посвятить себя поиску временного дохода, потому что считаю себя обязанным готовиться заступить на преподавательскую должность, и, следовательно, в этот промежуток времени наверняка буду испытывать нужду.

В-третьих, в подобных обстоятельствах (мне недостает буквально самого жизненно необходимого, так что даже не из чего покрыть дорожные расходы, и в настоящее время я не в состоянии отправиться в путь) мне представляется, что я вынужден отправиться в совершенно мне чужую и незнакомую страну, где у меня нет не то что друзей, даже знакомых, у которых я до дня получения первого жалования мог бы рассчитывать на руку помощи или аванс.

В-четвертых, эти мои стесненные обстоятельства создают препятствие моей государевой службе, поскольку истратив последнее, я не могу для лучшего исполнения учительских обязанностей купить крайне необходимые книги, которых в Хорватии не найти, поэтому придется приобретать их здесь, в Вене.

Посему я слагаю к стопам вашего величества эти пункты для всемилостивейшего рассмотрения и с самой верноподданной надеждой на материнскую монаршую милость смиреннейше прошу, да соблаговолит ваше величество, принимая во внимание вышеизложенные обстоятельства, милостивейше исчислить мне великодушно назначенное жалование профессора с 1 мая или, по крайней мере, с 17 июля сего года, дня милостивейшей резолюции, и издать для [казенного] ведомства всемилостивейшее распоряжение, тем более что из-за приходящейся на это время вакации мне никакой отсрочки из-за более позднего вступления в профессорскую должность ни коим образом не предусмотрено, и никакого жалования до дня назначения на профессорскую должность исчислено не будет. Я осмеливаюсь тем вернее чаять сию высочайшую милость, что назначенному в Венгрию профессору камеральных наук с 1 мая anni currentis[4] и до фактического вступления должность официально исчислено временное жалование, и я смею с ним in eadem causa[5] находиться. В ожидании этой высочайшей милости и глубочайшей покорности пока жив

Отчет об успеваемости слушателей курса политико-камеральных наук в Загребской королевской академии наук, составленный по представлению профессора Адальберта Барича чиновником Хорватского королевского наместнического совета Каспаром Хайналом.

Ad praescriptum Benigni Suae Majestatis Sacratissimae de dato 17mae Julii, anni 1769ni emanati mandati dignabatur Sua Excellentia Banalis et Regii istius Consilii Praeses gratiose disponere, quod terminatis studii politico-cameralis annuis praelectionibus consveto ad testanda habilitatis, et applicationis specimina, promerendaque de singulari clementia regia elargita stipendia politico-cameralis studii auditorum examini intersim, et tam de comperto profectu, quam etiam eo, quibusnam praememorata stipendia conferenda existimarem demissam meam Excelso Consilio faciam relationem.

In cujus proinde mihi delatae provinciae consequentiam die examinis pro 24 currentis praefixo, nomina et qualitates studii politici auditorum sine illa, quam justo exacti coram me periculi calculo mereri censebam, Excelso Consilio humillime refero, ac una requisitum etiam professoris testimonium advolvo.

Thomas Kemenovich Nobilis Croata ex Comitatu Crisiensi, licet quidem praeter nativam et latinam nullius linguae gnarus, in scientia tamen hac politica adeo eximium edidit specimen, ut omnibus reliquis merito praeferri mereatur.

Ioannes Czvitkovich Dalmata Corbaviensis ex regione Licano, praeter nativam, et Latinam aeque nullam linguam callet, a probis moribus, multum commendatus bonum studii hujus politici fructum hausisse secundus comprobavit.

Mathias Csavrak ex Comitatu Zagrabiensi a moribus compositis, et diligenti praelectionum frequentatione admodum laudatus sat commode profecit.

Franciscus Riszto ex Macedonia Urbe Thessalonica oriundus, ad praesens incola Regni Croatiae convertita philosophus secundi anni ad propositos sibi queationes multum apposite respondit.

His proxime accesserunt Antonius Inczinger, et Josephus Perczaich, quorum primus civis Zagrabiensis, alter autem nobilis ex Comitatu Varasdinensi prior quidem lingua germanica, posterior vero praeter latinam, et nativam, nullius gnarus ea diligentiae dederunt argumenta, ut non sine fructu studium hocce frequentasse dici possint.

Porro Joannes Salecz ex Comitatu Zagrabiensi, calens germanicam, Joannes Hadrovich nobilis, ex Comitatu Crisiensi, et Antonium Mihály civis Poseganus a diligenti quidem praelectionum frequentatione laudati, minus tamen reliquis perceperunt, nihilominus tamen tam hos, quam et reliquos adeo tenuium facultatum deprehendi, qui nec aliunde, quam ex conditionibus victitant, adeoque pro obtinendis ex clementissima resolutione regia praemiis merito commendari posse videantur.

Infrascriptus praesentibus testor: scientiarum politico-cameralium isthic nominates auditores meos, per decursum anni scholastici proxime evoluti, publicas Eearundem [6] scientiarum praelectiones meas ea cum applicatione, et conatu excepisse, ut ad primam classem

referri omnino mereantur. In cujus rei fidem praesentes litteras, testimoniales dedi Zagrabiae die 25. mensis Augusti anno 1776.

Венгерский национальный архив. Magyar Országos Levéltár. Magyar Kancelláriai Levéltár. Magyar Királyi Kancellária regisztratúrája. A 39. Acta generalia. № 4788/1776.

Во исполнение милостивой резолюции ее священнейшего величества от 17 июля 1769 года его превосходительство хорватский бан и председатель королевского совета Хорватии великодушно повелел, чтобы по окончании годичного курса политико-камеральных наук я присутствовал на традиционном экзамене слушателей сего предмета для проверки образцов способностей и прилежания и определения достойных получения стипендий, выделяемых по беспримерной королевской милости и предоставил Высокому совету свой смиренный отчет как о достоверной успеваемости, так и о том, кого я считаю возможным поощрить вышеназванными стипендиями.

По получении сего распоряжения во вверенной мне провинции день экзамена был назначен на 24 число текущего месяца, и я покорно довожу до сведения Высокого Совета имена и качества слушателей политических наук, не считая себя в праве влиять на оценки, выставленные в ведомости, и прилагаю соответствующий отчет преподавателя.

Томас Кеменович, хорватский дворянин из комитата Кёрёш, помимо родного языка и латыни ни на каком ином языке не говорит, но в изучении политических наук сделал столь заметные успехи, что заслуженно может быть поставлен вперед остальных на первое место.

Иоанн Цвиткович, далматинец из Крбавы, что в области Лика, как и Кеменович, не владеет никакими другими языками, кроме родного и латинского, за добрый нрав свой снискал немало похвал, усвоил изучаемый предмет так, что по-праву занял в списке второе место.

Матиас Чаврак из комитата Загреб характеризуется цельностью натуры, прилежно посещал занятия, в результате чего добился немалых успехов.

Франциск Ристо из македонского города Фессалоники, в настоящее время проживает в королевстве Хорватия, конвертит, [слушатель-] философ второго года обучения, на заданные вопросы отвечал весьма обстоятельно.

За ним следуют Антон Инцингер и Йозеф Перцайх, первый – горожанин из Загреба, второй – дворянин из комитата Вараждин; первый владеет немецким, второй помимо латинского и родного не знает никаких языков, но проявили такое усердие, что, можно сказать, не без пользы посещали занятия.

Наконец, Иоанн Салец из комитата Загреб, владеющий немецким, дворянин Иоанн Гадрович из комитата Кёрёш и Антои Михай – горожанин из Пожеги, которые с похвальным усердием посещали занятия, но меньше, чем другие преуспели, но несмотря на это и они, и остальные настолько стеснены в средствах, что стипендия остается для них единственным средством к существованию, посему по справедливости их всех можно рекомендовать на присуждение вспомоществования, выплачиваемого в соответствии со всемилостивейшей королевской резолюцией.

Я, нижеподписавшийся, настоящим подтверждаю, что перечисленных ниже моих слушателей политико-камеральных наук по недавнем истечении учебного года я проэкзаменовал, и считаю справедливым отнести к первому стипендиальному классу:

в чем даю настоящее официальное заключение, подписанное в Загребе 25 августа 1776 г.

* Публикация подготовлена в рамках проекта “Власть и общество в Центральной и Восточной Европе XVIII–XX веков: от сословного к гражданскому обществу, от “старого порядка” к правовому государству” при поддержке Программы фундаментальных исследований историко-филологического отделения РАН “Власть и общественные институты в историческом процессе”.

[1] Текст документов публикуется в максимально приближенной к оригинальной орфографии форме.

[2] То есть: Hindernis

[3] То есть: allerdemütigst

[4] сего года (лат.)

[5] в сходном положении (лат.)

[6] То есть: Earundem.

[1] Evans R.J.W. Austria, Hungary and the Habsburgs. Central Europe c. 1683–1867. Oxford, 2006. P. 34–35.

[2] См., например: Barić A.A. Statistica Europae. Zagreb, 2002. Vol. I–II.

[3] Kiss J. M. Magyarországi diákok a bécsi egyetemen, 1715–1789. Budapest, 2000. 62. old.

[4] Klingenstein G. Akademikerüberschuß als soziales Problem im aufgeklärten Absolutismus, Bemerkungen über eine Rede Joseph von Sonnenfels’ aus dem Jahre 1771 // Wiener Beiträge zur Geschichte der Neuzeit. Bd. 5. Bildung, Politik und Gesellschaft / Hrsg. von G. Klingenstein, H. Lutz, G. Stourzh. Wien, 1978. S. 165–204.

[5] Magyar Országos Levéltár (далее – MOL). Helytartótáncsi Levéltár. A Magyar Királyi Helytartótanács regisztratúrája. C 39. Acta fundationalia. Lad. C. Fasc. 19; Österreichisches Staatsarchiv, Hofkammerararchiv. Ungarisches Camerale (далее – HKA. UC). Fasc. r. Nr. 606. Subd. 2. Remunerationes, Gnaden, Gaben, Abfertigungen und Almosen. № 105 ex Aug. 1767. Fol. 257r.

[6] HKA. UC. Fasc. r. Nr. 607. Subd. 2. № 128 ex Nov. 1768. Fol. 164r.

[7] Bayer V. Političko-kameralni studij u Hrvatskoj u XVIII stoljeć (1769–1776) // Zbornik pravnog fakulteta. Zagreb, 1967. XVII. Br. 2.

[8] Хаванова О.В. Заслуги отцов и таланты сыновей: венгерские дворяне в учебных заведениях монархии Габсбургов, 1746–1784. СПб., 2006. С. 191–198.

[9] Szentpétery I. A bölcsészettudományi kar története, 1635–1935. Budapest, 1935. 42–43. old.

[10] HKA. UC. Fasc. r. Nr. 608. Subd. 2. № 95 ex Sept. 1770. Fol. 99r.

[11] Vrančić I. Dr. Adalbert Barić i političko-kameralni studij u Varaždinu i Zagrebu 1769–1776 // Barić A.A. Statistica Europae. Vol. II. S. 345–358; Pejić L.R. Dr. Adalbert Barić, prvi profesor ekonomskih i kameralnih nauka kod jugoslaenskih naroda // Ibid. S. 359–371.

[12] Sonnenfels J., von. Über den Geschäftsstil. Die ersten Grundlinien für angehende österreichische Kanzleybeamten. Wien, 1784. См. также: Bodi L. Sprachregelung als Kulturgeschichte Sonnenfels: Über den Geschäftsstil (1784) und die Ausbildung der österreichischen Mentalität // Literatur, Politik, Identität – Literature, Politics, Cultural Identity. St. Ingbert, 2002. S. 339–361.

[13] HKA. UC. Fasc. r. Nr. 607. Subd. 2. № 20 ex Nov. 1769. Fol. 525r.

[14] Vrančić I. Dr. Adalbert Barić… P. 354.

[15] MOL. Erdélyi Kancelláriai Levéltár. Erdélyi Kancellária regisztratúrája. B 2. Acta generalia B 2. 655/1775.

[16] Ibid. Magyar Kancelláriai Levéltár. Magyar Királyi Kancellária regisztratúrája. A 39. Acta generalia. 212/1774.

[17] Ср.: Ibid. 5070/1774; 4671/1775.

[18] Хаванова О.В. Заслуги отцов и таланты сыновей… С. 203–207.

[19] MOL. A 39. 690/1775.

Славянский альманах

О.В. Хаванова (Москва)

Адальберт Барич: от студента в Вене до профессора в Загребе*